Деревня Мериново жила по строгим правилам. Лодыри здесь не водились. Народ был работящий. Леса его стали кормить. Уже тогда ремеслом Мериново знаменито стало. И что интересно, купцов своих деревенька не знала. Никто в богачи не пробился, и не потому, что слаб до соображенья был, а не хотел своих обирать, чужим трудом жить.

     Так в мастеровых Мериново не один век и проходило. Догадались, почему об этой деревеньке рассказываем? Да, родилось там земное чудо, которое весь мир покорило. Но не спешите. Сказ – он ведь не сразу сказывается.

Японский папа

     Пожалуй, в распутывании этой истории сам Шерлок Холмс, в буквальном смысле слова, сломал бы себе голову, зашел бы в тупик и до сих пор там бы отсиживался. История эта очень древняя и в то же время молодая. И главных действующих лиц зовут по-разному. И появились они, кто говорит - в Индии, кто утверждает, что в Китае, ну а кто-то указывает точно на Японию, ссылаясь на древнюю легенду о Джарме.

     Считается, что именно он, сын 28-го патриарха Дзен, привез буддизм из Индии в Китай и Японию. Джарма был убежден, что любой человек может стать Буддой путем медитации. Чтобы доказать это, он девять лет без устали предавался молитвам и размышлениям. При этом он сидел неподвижно в своей пещере. Чтобы не заснуть, Джарма убрал себе веки. Руки и ноги отвалились сами за ненадобностью.

     За такие деяния японцы полюбили Джарму, и со временем он превратился в подобие нашего Деда Мороза, приносящего удачу.
     Имя индийского миссионера для японцев было труднопроизносимо, поэтому они назвали его по-своему – Даруму. Так было удобнее. Фигурка монаха вот уже 1500 лет является частью жизненной атрибутики японцев. Ее делают из папье-маше и учат этому с малых лет.

     Но японские божки множились. Одни отвечали за успех в деле, другие – за хороший урожай, третьи защищали праведных. Были и покровители искусства, и символы полнокровного счастья. Божки были многолики: разгневанные, веселые, задумчивые... Йоги говорили, что у человека пять тел и, значит, каждому телу должен быть свой покровитель. Учение Ошо считало, что тел семь: физическое, эфирное, астральное, ментальное, духовное, космическое и нирванное. Так что божки продавались уже в комплекте.

     И вдруг кто-то придумал помещать семь, пять, три фигурки в одну. А произошло это относительно недавно, в самом конце XIX века.
     Одним из первых «слоеных» божков стал Фукурокуджу. Он был самым популярным в большом семействе, так как отвечал за счастье, процветание, долгие годы жизни и мудрость. Ему-то и предстояло совершить далекое путешествие в Россию и стать родоначальником самой знаменитой русской игрушки. Правда, японский божок вынужден был поменять свое имя на более простое – Фукуруму. Таким его у нас и знают.

     Неожиданный триумф

     Оказывается, метод клонирования хорошо знали в конце XIX века. Посудите сами. Японский папа Фукуруму стал родоначальником. А мамы при этом не было. Клонирование произошло в 1890 году в усадьбе Мамонтова в подмосковном Абрамцеве. Владелица усадьбы привезла из Японии забавного божка. Игрушка была с секретом: в старичке Фукуруму пряталась вся его семья. В одну из сред, когда в усадьбу наезжала художественная элита, хозяйка показала всем забавную фигурку.

                                          Разъемная игрушка заинтересовала художника Сергея Малютина, и он решил сделать нечто подобное. Японское божество он, конечно, повторять не стал, сделал эскиз круглолицей крестьянской барышни в цветастом платочке. А чтобы она выглядела поделовитее, пририсовал ей в руку черного петуха. Следующая барышня была с серпом в руке. Еще одна - с караваем хлеба. Как же сестричкам без братца - и он появился в расписной рубахе. Целое семейство, дружное и трудолюбивое.

     Изготовить свою небывалинку он заказал лучшему токарю Сергиево-Посадских учебно-показательных мастерских В. Звездочкину. Первую матрешку хранит ныне Музей игрушки в Сергиевом Посаде. Раскрашенная гуашью, выглядит она не очень-то празднично.

     Вот мы все матрешка да матрешка... Но ведь у этой куклы и названия-то не было. А когда токарь ее сделал, а художник раскрасил, то и название пришло само собой - Матрена. Еще говорят, на абрамцевских вечерах чай подавала прислуга с таким именем. Переберите хоть тысячу имен - и ни одно лучше к этой деревянной кукле не подойдет.

     Приемный ребенок
     Тут можно остановить наш сказ, чтобы задать уместный вопрос: «Что же вы все о загорской матрешке баете? Чай, у нас своя, семеновская, есть. Она родней нам, о ней и расскажите».

     А что о ней рассказывать? Когда загорская игрушка по заграницам каталась да похвалу получала, семеновской матрешки еще не существовало. Не поверите, но она появилась только... в 1922 году. К тому времени в Меринове насчитывалось больше сотни мастеров-игрушечников. Каких только детских забав они не делали! Бывало, на ярмарки да базары игрушки возами везли. За все новое брались, не боясь, подхватывали и всегда в выигрыше были.

     Как появилась матрешка в Меринове? Да очень просто – с ярмарки привезли. Понравилась диковинка мастерам. Сейчас любой бы специалист по маркетингу, не задумываясь, сказал, что браться за матрешку не следует. Загорская кукла уже три десятилетия гуляла по миру, и популярней ее не было. К тому же загорские мастера делали матрешек 21 вида – на всякий вкус и интерес.

     Но в тихом Меринове никто не силен был в маркетинге и о триумфе деревянной загорской куклы тоже ничего не слышали. Вот вам и наука. Оказывается, чем меньше знаешь, тем смелее и спокойнее работаешь.

     Первыми разъемную куклу стали точить мастера Майоровы и Вагины.

     Аверьян Вагин начал с подражания загорским мастерам. Только из-под рук его выходили матрешки-смешинки: мужички плешивые с бородами да усами или мужички дородные в шляпах.

     А вот у Арсения Майорова была матрешка другая. Старшая дочь его, Люба, навела на кукле рисунок гусиным пером и расписала анилиновыми красками. Славная получилась кукла, нарядная: в центре передника ярко-алый цветок – ромашка, на голове кокошник. Понравился рисунок младшей дочери Зинаиде, и она свое в куклу внесла. Так и стали сестры друг перед другом красоваться – кто лучше распишет.

     Увидел как-то творчество сестер заезжий художник и похвалил: хороши куклы! И дельный совет дал – пишите сельских красавиц. С тех пор семеновская матрешка обрела свой образ и с загорской куклой больше не соревновалась. Загорская матрешка – городская, более строга в одежде. Семеновская – яркая, будто из хоровода выхвачена, румянец на щеках – запыхалась.

     И пошла она такой в свет. И была с радостью принята. Что ведь удивительно, теперь о загорской матрешке мало кто и знает, а семеновскую знают все. Конечно, по делу-то звать ее надо мериновской, но ремесло там затухать начало, мастера в город подались - в артели и на фабрику. Так и укоренилось: семеновская матрешка.

     До недавнего времени все, кто за рубеж отправлялся туристом или по делу, везли главный сувенир – расписных русских матрешек. Это была самая выездная и самая деловая кукла мира. Расфуфыренной, долговязой Барби тягаться с ней и смысла не было. Кому в голову придет подарить ее в качестве сувенира, скажем, на каком-нибудь мировом конгрессе? Кому нужна эта легкомысленная особа? Она не вписывалась в ситуацию. А статная матрешка была вхожа в любое общество. Ей по-доброму улыбались короли и королевы, принцы и принцессы, президенты, генералы и адмиралы, звезды кино, а уж о детишках и говорить нечего.

     Сколько же надо было вложить любви в труд, чтобы приемный ребенок стал родней родного!