Сэмюэль Ричардсон, еще до того, как обратился к написанию романов, опубликовал книгу Семейные письма по важным случаям.

Вот некоторые из них....

— Молодой человек, занимающийся коммерцией, пишет вначале отцу девушки, испрашивая разрешения обратиться к его дочери, а затем — самой дочери (с разрешения отца), уведомляя ее о намерении нанести им визит: «Сударыня, я осмелился дать знать Вашему почтенному отцу о великом желании, испытываемом мною, дабы меня сочли достойным породниться с ним посредством Вас» — и т. д.

— От горничной, проживающей в городе,— отцу и матери в деревню, с сообщением о полученном ею брачном предложении и с просьбой дать на это согласие: «Он стекольщик, молодой человек трезвого нрава; мои друзья, купно с хозяином и хозяйкой, относятся к этому предложению хорошо». Родители в ответ на «почтительное письмо» дают свое согласие, и позже дочь сообщает им о состоявшейся свадьбе, на которой те, очевидно, не могли себе позволить присутствовать.

— Письмо к дочери, проживающей в небольшом городке и поощряющей ухаживания некоего сержанта: «Посмотри на жен всех его товарищей-солдат и обрати внимание на то, как они выглядят дома и на публике. Стоит ли завидовать их жалкому положению? Что привлекательного видишь ты в нищете и лохмотьях? Если он умен и трудолюбив, то как же вышло, что он избрал себе жизнь столь низкую и презренную? Если его обучили какому-то ремеслу, то почему он его забросил? »

— От отца — к дочери, с неодобрением ее намерения выйти замуж в слишком юном возрасте (ей всего шестнадцать): «Ты полагаешь, у тебя достаточно опыта для того, чтобы благоразумно вести домашние дела? Я считал тебя еще не совсем пригодной к тому, чтобы управлять даже моим хозяйством... Если ты выйдешь замуж без моего согласия, то не жди от меня вспомоществования... Не помышляй более о сем... Я серьезно уповаю на то, что ты не станешь торопиться погубить себя, а меня, возможно, довести до могилы теми действиями, от коих, по зрелом размышлении, можно так легко отказаться».

— От отца — к дочери, по поводу ее «легкомысленного» воздыхателя-француза: «Своим легкомысленным поведением он вполне может развлечь тебя в роли простого знакомого, но совершенно, как я считаю, неудовлетворителен в качестве мужа, тем более английского мужа, который характером своим более серьезен, нежели француз. Танцует он хорошо, но пишет очень посредственно, настоящий артист в карточной игре, но не способен расплатиться по счету. Хотя в обществе он и производит хорошее впечатление, но никогда не изучал искусства семейной жизни. Он хорошо поет, но совершенно не разбирается в делах. Он долго играл роль любовника, но вряд ли понравится ему положение мужа, не столь богатое разнообразием и увеселениями; он очень галантен, но вряд ли по-настоящему тебя любит». В заключение папаша выражает надежду, что, «спокойно поразмыслив, ты оставишь всякие мысли об этом джентльмене, который, как бы ни нравился он тебе в качестве партнера по танцам, похоже, не слишком подготовлен к различным испытаниям, от коих никакое общественное положение не сможет полностью избавить женатых людей».

— От моряка — к помолвленной с ним возлюбленной. Он что носит свою половинку золотой монеты всегда «рядом с синей лентой вокруг шеи — ведь синий цвет верности есть главный из цветов для меня, дорогая. А где, любовь моя, носишь ты свою половинку? Надеюсь, ты бережешь ее, ведь потеря ее была бы дурным предзнаменованием». В ответ она пишет: «Пусть сколько угодно говорят дурное о моряках; на них держатся слава и безопасность страны. И что бы стало со старой Англией без них? Уверена, что ленивые, ни на что не годные сухопутные увальни никогда не смогли бы защитить нас от жестоких врагов».

— От морского офицера — к жене. Он не слишком словоохотлив, поскольку страдает кровавым поносом, который «случился из-за некоторой моей невоздержанности с новыми винами и фруктами этих стран, хотя мне казалось, что я был в их употреблении весьма умерен». Он посылает супруге немного кипрского вина.

— От матери — к слишком горячей дочери, живущей в постоянных ссорах с мужем: «Если он сварлив и раздражителен, то почему ты должна отвечать ему тем же? Откуда тебе ведомо, что могло с ним случиться в его деловых поездках за границу, что довело его до сего состояния?»

— От джентльмена — к леди, чья излишняя придирчивость и раздражительность по отношению к слугам делают их жизнь невыносимой. Он ставит ей в пример дом некоего мистера Терри, «где можно курить в гостиной без того, чтобы хозяйка дома не пеняла на гадкий дым, оседающий на мебели, а если табак просыплется на пол, его не сметает тут же метлой горничная. Давайте будем считать, что дом предназначен для нас, а не мы для него...»

Потребительская корзина и стиль жизни (lifestyle).

Затраты зависели не столько от потребностей, сколько от доходов, и даже не просто от доходов, а от ожидаемого "стиля жизни".

Затраты для семейства, состоящего из джентльмена, его жены, троих детей и служанки, с доходом 250 фунтов в год.  Налоги на уровне 10%, т.е. 25 фунтов в год, одежда на указанных пятерых человек 36 фунтов, жалованье служанки 16 фунтов в год; обучение троих детей 10 фунтов 10 шиллингов.

Расходы на питание составляют 2 фунта 11 шиллингов 7 пенсов в неделю (соответственно 134 фунта 2 шиллинга 4 пенса в год), причем больше всего уходит на мясо, покупаемое у мясника (порядка полфунта на человека в день, точнее, в неделю 18 фунтов; по цене 7 пенсов за фунт = 10 шиллингов 6 фунтов в неделю).Недельные затраты: 7 шиллингов на пиво и другие напитки, 6 шиллингов хлеб, 3 шиллинга 6 пенсов за три с половиной фунта масла (ясно, что полфунта в день – это и на хлеб намазывать, и для готовки), 3 шиллинга 6 пенсов на рыбу, 3 шиллинга на сахар (4 с половиной фунта за 8 пенсов фунт), а также 2 шиллинга 6 пенсов за чай (5 унций по цене 8 шиллингов фунт). И только 3 пенса в неделю на молоко (2 пинты) и по 6 пенсов одному человеку на овощи и на фрукты.

Кроме того, в недельные затраты записываются два фунта свечей (1 шиллинг 2 пенса в неделю – похоже, сальных и восковых вместе), уголь и дерево 3 шиллинга 9 пенсов. Какие-то небольшие суммы предназначены на дополнительные расходы, вроде лекарств и развлечений.

Совсем другой бюджет предлагается для дохода 1000 фунтов в год, поскольку здесь уже, кроме самого семейства (того же размера), указаны кухарка, горничная, нянька, кучер, лакей - с суммарным жалованьем слуг 87 фунтов в год. Как нечто обязательное предписывается экипаж с парой лошадей , что обходится – без учета первоначального вложения капитала, только текущие затраты – в 65 фунтов год. Или в питании: предполагается, что эти 10 человек будут съедать мяса 52 с половиной фунтов в неделю, что ближе к трем четвертям фунта на человека в день, и дневная порция масла, между прочим, тоже по три четверти фунта; напитки обойдутся уже в гинею (21 шиллинг), и так далее. Затраты механически поднимаются по пропорции: так, на овощи и на фрукты указано по 9 пенсов на человека в неделю. [John Burnett, A History of the Cost of Living]

Пропорциями мыслят также Сэмюэль и Сара Адамсы, которые в 1825 году издали интересную книжку "The Complete Servant". В основном она про обязанности слуг, но авторы размышляют также и о том, как джентльмену стоит распределять свои доходы:

33% на домашние расходы, включая провизию и другие потребляемые в хозяйстве вещи;
25% на оплату слуг и лошадей (включая экипажи и ливреи);
25% на одежду, образование детей, медицинскую помощь, карманные и личные расходы, включая развлечения;
12,5% налоги, ремонт дома и мебели;
4,5% - резерв.

При доходе выше 4000 фунтов в год уже все возможные разумные затраты закрыты (включая дом в Лондоне и проведение там "сезона"). По словам современника, чтобы при таком доходе разориться, человеку надо увлекаться скачками или нелегальными удовольствиями.
apropos.

Almack's

Чтобы верно охарактеризовать Олмакс (Almack's), надо представлять себе феномен assembly rooms (залов для балов, приемов, собраний). Явление распространилось в течение 18 века, чуть не в каждом городе такие строили иждивением ( в складчину) окружающих помещиков, иногда как часть лучшей гостиницы в городе, иногда отдельно.  Это было действительно несколько комнат, подходящих для танцев, игры в карты, чаепития в перерыве бала; куда можно было съезжаться семействам из своих сельских имений, встречаться, общаться, проводить балы по подписке (assembly balls = subscription balls), т.е. в складчину. Такие же строили при курортах (знаменитейшие – в Бате).

"Almack's" и был такой анфиладой assembly rooms плюс клубом для игры в карты в Лондоне, на Кинг-стрит. Построили его в 1764 г., первым владельцем был Уильям Мак-Колл (William McCall), начинавший как слуга герцога Гамильтонского. Название – по анаграмме его фамилии: он дал такое название, чтобы скрыть свое происхождение, боялся, что иначе наткнется на предрассудки. Карточный клуб был известен своими высокими ставками, соответственно и клиентура была из высших кругов. В течение трех месяцев лондонского "сезона" (с Пасхи до 1 августа) в его залах проводились еженедельные балы по подписке, которые организовывал добровольный комитет дам, опять же из верхушки общества.

Допуск в "Олмакс" был честью, который современники сравнивали с представлением ко двору. Дамы были тиранки и устанавливали жесткие правила: например, однажды туда не пустили герцога Веллингтонского – за то, что опоздал. Впоследствии эти комнаты стали известны как Willis's (по имени следующего владельца), использовались главным образом для парадных обедов и были закрыты в 1890 г.; а карточный клуб переместился еще в 1778 г. на Сент-Джеймс-стрит, где стал известен под названием "Брукс" (Brook's Club).
apropos

Немного об образовании....

Adolf Henning

Государственной системы образования с обязательным посещением школ не было. Девушки в то время предпочтительно получали домашнее образование.  Гувернантка могла обучать девочек и после смерти матери, а потом остаться другом и компаньонкой . Та же история и для мальчиков. Его могли отправить в одну из привилегированных закрытых школ , а также он мог получать домашнее образование с наставником (тьютором, tutor), который, как правило, закончил университет – Оксфорд или Кембридж.  Смоллетт подметил интересную закономерность: старшие сыновья часто занимались с домашним наставником, "который ни в чем не смел им противоречить", и были хуже образованы, чем младшие сыновья, которых отправляли в школы и университеты.
Исторически все школы служили для обучения местных жителей, таким образом, все ученики в них были приходящими, а жили дома. Однако в 18 веке репутация некоторых школ распространилась за пределы непосредственного окружения, и они стали брать на обучение детей состоятельных родителей, которые могли оплатить расходы на полный пансион. Потому и сформировалось название public schools - в противоположность local schools. Некоторые школы со старинными традициями так и не стали строить интернаты , но в большинстве школ обучались и местные (day boys), и пансионеры (boarders). В 18 и начале 19 века эти группы еще довольно резко отличались по социальному положению; только во второй половине 19 века, когда устоялось мнение, что джентльменское образование получают именно в public schools, они стали более однородными. Процент приходящих учеников уменьшился, но не так уж сильно, ввиду быстрого нарастания среднего класса в викторианскую эпоху.

Студент

Были такие начальные школы с одной преподавательницей (Dame schools), но очень дешевые, полублаготворительные, там занимались дети бедных и буквально год-два, обучали чтению и катехизису.  Там мальчики и девочки могли учиться вместе. Во всех других видах образования программы  очень отличались. У мальчиков – латынь и греческий, история, побольше математики (но меньше, чем в средней школе в наше время). И, разумеется, ни о каком высшем образовании для женщин в то время речи не шло.

Девушек учили до начала их "вывоза в свет" (coming out). Для мальчиков среднее образование (школьное) заканчивалось примерно в том же возрасте (16-17-18 лет), но потом могло следовать университетское. А могло и не следовать, например, после школы отправляли в армию (на флот, как правило, отправляли еще раньше), или молодого человека пристраивали на обучение в юридической конторе. Священники, как правило, имели университетское образование. Священником можно было стать только с 25 лет . Сыновья элиты, аристократических и очень богатых семейств, могли закончить обучение гран-туром (Grand Tour), 1-2-3-летним путешествием по странам Европы (как правило, с наставником или компаньоном).

Старший сын джентльмена профессию не получает, а останется, как наследник, получать доходы с имения. Поэтому заботились больше об образовании младших сыновей.

Юридическое образование получали таким же образом: молодой человек после окончания университета устраивался на должность в действующей конторе у практикующего юриста (и платил за эту привилегию), понемногу входил в дела, получал все более сложные поручения и так учился.

Какие профессии считались престижными для дворянского сына вообще? Служба в армии, во флоте, работа священника и юриста. Все, точка. Медицина до второй половины 19 века не котировалась как "джентльменская" профессия.