Голохвастов&Проня

Сцена первая

Голохвостый. А славные здесь девочки-звездочки, доложу я вам: чистое амбре! Думал, что найду среди них ту, что только что видел, - дак нет, а она, кажется, из этого пенционе. Вот пипочка, что просто только - а-ах и пере-ах! Одно слово - канхветка "Чупа-Чупс", только соси! Чуть ли я даже не влюбился в ейо, честное слово: просто из головы не йдьоть ... Господи! Что же это я? Уж не упустил за ней главного предмета, Прони? Вот тебе и на!
А ме ня, доложу я вам, по всєх всюду первом хвисоном принимая, а почем? Потому, што я умею, как соблюсти свой хлоп? - Гламурно говорит понимаю!
Наведите сначала себя макияжем! Наденьте платье высокой хвисонистои моды. Вот вы думаетьо, што платья - лишь бы што, а платье первое дело, потому што усе должно быть гламурно. Вот, возьмьом, примером, бруки: трубой стоят, как вылитые, чисто звездный хвисон! А чаво-нибудь не добавь, и уже хвизиономии НЕ имеють! Или вот жильотка, - здайоться-кажется, пустяк, а хитрая штука: только немножко не попади, и мода не та, уже и симпатии нету. Я уже не говору о пиньжак, потому што пиньжак - ето первая хворма: как только хворма нету, так и никоторого гламура нету! А вот даже шляпа, на што уже шляпа, а как она, значит, при галаве, так и на типе парад!
  Вот как бы Проню не пропустите! Ищу: нигде нету; или не прошла разве? Дак кудою же пройтить, когда я здесь Караул? Удивительне дело! Нужно подождать. Надо нынче на нейо ришительно налечь. Кажется, я ей пондравился ... Ну, да кому я не пондравлюсь? А вот, штоб Прони не выпустит из рук, то не касается! Богатая: какой котедж, сад! А предприятие своевременно, а денег в сундуках! Как встряхните, то так и посыпятся гривенькы! Одна надежда на ее приданое, потому что иначе не могу поправить своих делов! Вот как, даст бог, на Прони женюсь, то есть на ее хвирми и на ее деньгах, заживу как олигарх первой гильдии!
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=q90LJCxtrqg&feature=PlayList&p=0A41034CDF08FE0C&playnext=1&playnext_from=PL&index=61[/youtube]
(Фонограмма из к \ ф «Кабаре», танцевальный номер Прони и Голохвастова)

Сцена вторая

Проня. (увидев одинокого самца Голохвастого): Голохвастов, кажется?

Голохвостый. (подлетает) Бонджур! Мое сердце разгорелось, как, словно "Берн", пока я ждал мамзель!
Проня. (манерно). Мерси, мусью! (К людям. Таки ждал.
Голохвостый. Рекомендуйте меня, пожалуйста, друзьям! Хоть я и не знаю их, но надеюсь, што вы не будете водить компанию лишь бы с кем!
Проня. Разумееться. Єто мои близкие друзья.
Голохвостый. Рикомендуюсь вам: Свирид Петрович Галахвастов собственной персоной.
Проня. Мне кажется, что вас и так все знают.
Голохвостый. Ничаво нету вдивительного - меняет знает весь Киев чисто.
Пронька. Неужели?
Голохвостый. Ришительно. Миня и в Хранции принимая как сваво, значит, без хвисона!
Проня. Там, Верно, красавица нашли порядошно.
Голохвостый. Што мнє красота? Натирально, первое дело ум и обхождение: деликатные хранцюзьки маньоры, чтоб вышел гламур!
Проня. Разумееться, не мужицкие: фи! Мове жар!
Голохвостый. Я человек не очєнь очень посидящий: люблю в проходку с образованный людьми ходит. Ноги человеку, видите, для того и дадено, чтоб бить ими землю; потому они и растут не из головы ...
Пронька. (людям) Какой он умный и острый на язычок как бритва! Просто первый кавалер на весь Киев!
Голохвостый. НЕ угодно ли, барышни, покурить папироски?
Пронька. Што вы, я не куру! Но пристало же барышням?
Голохвостый. Перво мода! Сейчас у всех новомодных клубах курят!
Проня. Ну да ладно дайте мине! (Закуривает и закашливается).
Голохвостый. Может, крепкие? Я, якшто позволите, Проня Прокоповна, принесу вам натиральних дамских.
Проня. Мерси! То я ковтнула какось диму…
Голохвостый. Да бросьте папироску, а то еще закашляетесь.
Проня. Пустое! Я еще в пенционе курила ...
Голохвостый. Чем же мине вас поштуваты? Позвольте канахветок!
Проня. Мине так сладкое надоело! Кожинного дня у нас дома ласощов етих разных, хотя свиней корми! Я еще больше люблю пальцины, нанасы ... ето ... киви ...
Голохвостый. Сю минуту видно у вас, Проня Прокоповна, не простой, а образованный вкус!
(Голохвостый порывается бежать за ананасами, Проня удерживает его за рукав)
Проня. Вторым, можеть, необразованним што угодно по губам плюнь, ибо понятия никоторого НЕ имеють, а я в пенционе все науки произошла.
Голохвостый. Пардон, ей-богу, пардон! Потому у Миня с языка, как с колеса на мельнице, так што-нибудь и ляпнет!
Што ж, так вы сейчас домой? Ато хадьомте в праходку: при месяце такой шик!
   Ушли под ручку)
Эх, Проня Прокоповна, умные вы, - без мыла бреете.
Проня. Если бы мине моднища публика, то я бы себя показала! А то кого тут бреет - необразованнисть один! Вот только с вами и есть приятность!
Голохвостый. Натирально, куда им усем к вам? Всьо равно, што, примером взять, - свекла и хранцюзька помада.
Проня. Мерси.
Голохвостый. А в тиятри любите?
Проня. Знаете, шоу балет Димы Коляденко занятниший мне: такии красивые Мущинка. Я было как пойду, то так
стривожусь за них, што целую ноч не сплю!
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=OwoFFK9N87s&feature=related[/youtube]
(Танец Прони со стулом, зонтами и ....)

Сцена третья
(Исход Прони с песней: "Я люблю и не знаю покоя")
ПРОНЯ. Вот удньом так я люблю гулять в Голосеевском парке с книгой безпременно, ведь так приятно под дубом романа читать.
Голохвостый. А вы какие читали?
Проня. Ой! Свирид Петровиче? Ну я же не могу так сразу ... "Эммануэль", затем как его, ну этот мужчинка при отета вот усех своих делах, точно "Казанова".
Голохвостый. Да, ето занятно, но я вам рикомендую адин роман ... вот роман, так роман ... И автор очень известен: Михаил Поплавский «Блюз еротичних мнений» - а-ах!
(Танец под фанеру М. Поплавского)
Проня. Ах, я такии люблю ужасть как: штоб о такой любви писалось, штоб как смола кипела!
Голохвостый. Да, чтоб аж волос палили!
Проня. Ах, это ужасно жестоко ...
Голохвостый. Так только здайоться-кажется, а потом очень прекрасно. Вот только, Проня Прокоповна, о любви би-лучше самим Рамана завить.
Проня. Конечно, занятнище, ежели особенно кавалер душка ...
Голохвостый. (кашлянул). Проня Прокоповна! Позвольте спросить, какой такой вы обо мне понятие держите?
Проня. (манерно) Што же это вы допитуетесь? Мине стыдно ... Я барышня. (В сторону
Ага! Дождалась-таки!
Голохвостый. Што ж, што барышня, ето ничаво, ето чистие пустяки!
Проня. Я и понятия в этом никоторого НЕ имию ...
Голохвостый. Ей-богу, не беспокойтесь!
Проня. Вы мине такого жару укидаете, што я просто шале ... Разве не знаете, как невинной девицы стыдно ...
Голохвостый. Когда без етого никак нельзя обойтиться:
все равно прийдьоться ...
Проня. Ах, не говорите мине о любви ... А я к вам ужасть как ... Только, пожалуйста, не говорите, пожалуйста, о любви, потому ето скандал ...
Голохвостый. Што вы? Я, значит, прошу вашу руку и сердце.
Проня. Мерси! Только тут ноччю ... при месяце ... так мине жутко сем слушать, аж сердце тьопаеться ... Вы завтра приходите к нам предложение делать.
Голохвостый. (целует руку) Я только боюсь ро-дителив ваших, а то бы давно зайшол ...
Проня. Ежели што я согласна, то уже небеспременно ...
Голохвостый. Вы мине как воды целебной на раны слили, моя кукушечка. (Целует).
Проня. Ах, не могу! Бежать нужно! Приходите же завтра безпременно, я вас адрикамендую, а вы и предложение сделаете ...
Голохвостый. Приду, приду, моя канахветочко!
Проня. Душка! (Целует быстро Голохвостого и бежит к калитке) Ламур! (Выбег).

Сцена четвёртых
(Выходит Проня, ложится на диван, читает книгу)
Проня. Барышня легли и просят!
Голохвостый. (входит тонно; в шляпе, перчатках и при палочке: трет части руку об руку.)
  Честь имею, за великое счастье, одрикамендуватись в собственном вашем дому!
   (Проня молчит
Никого нету! Нет, Проня Прокоповна здесь! (Одкашлюе). Мой низкий поклон тому, кто в этом дому, а перед всего вам, Проня Прокоповна! (Про себя. Что она, не спит время? (Одкашлюе громче). Горю, горю от счастья и всякого, такого разного, милая мамзель, што вижу вас на собственном диване ...
Проня. (сбросив глаза) Ах, это вы? Бонджур! А я так зачиталась! Мерси, што пришли ...
Мамочка, папонька, господин Голохвастов прийшол!
Голохвостый. Вы же меня одрикомендуйте, пожалуйста!
Проня. Конечно ... Рикомендую вам моего хорошего знакомого.
Голохвостый. (кланяется с пристуком). Свирид Петрович Голохвастов с собственною персоной. Позвольте до ручки? (Целует).
Проня. (тонно) От кресло; прошу, мусью!
Голохвостый. Я человек простой, то есть по натуре, значит, по телу, как водится; но по душе, по образованости, дак мы уже не та хворма ...
Проня. Конечно, образованный человек: разве разве можно его сравнивать простоты? Вы очинно хорошие.
Голохвостый. Мерси! Натирально, в каждом обхождении главная хворма - учености. Потому ежели человек ученый, так ему уже Свет переменяеться; тогда, Тогда, например, что тому, ну нє вчоному будет Белу, то ему рябое, што так будет гений, то ему ... пардон! .. Вы меня, Проня Прокоповна, понимаете?
Проня. Разумееться, што умный чоловек зовсєм иначаго; вот и мини теперь все иначе кажется, я случайно в пенционе училась!
Голохвостый. О, Проня Прокоповна маєт скус! Ежели когда человек подиметься разумом вверх повыше лаврской колокольни да глянет оттудова на людей, то они ему кажутся-кажуться такие маненько, как крысы, пардон, крысы! Позволите папироску?
Проня. Разрешаю ... мусье! ...
Голохвостый. Нету ли иногда здесь огня, я своего забил!
Проня. Сильвупле ... (подает зажигалку)
Голохвостый. (с папиросой) Извольте! Закурить!
(Голохвостый курит и озирается)
Проня. Ваша папироска шипит.
Голохвостый. Ето в груде моей-с! Шипит!
Проня. Чего?
Голохвостый. От любви!
Проня. Ах, што вы!
Голохвостый. То есть здесь в нутро у меня такая стремительность к вам, Проня Прокоповна, што хоть Крозе огонь готов пройтить!
Проня. (в сторону) Начинается, начинается! (Голохвостому.) Ах, это вы холостяцком надсмешкы ... Может, по кому другому; у вас стольки барышень ...
Голохвостый. Я своей души, Проня Прокоповна, не оставлю лишь бы где. Разве-разве там, где ваша душа, - и больше в никоторому Места.
Проня. А вы знаете уже, какова моя душа?
Голохвостый. Ах, Проня Прокоповна, не рвите меня как пуклю! Потому видите, какой я погибший есть человек.
Проня. Чего же погибший?
Голохвостый. Потому развилке у меня (показывает на сердце) такэ смертельное воспаление завелось, што аж шипит!
Проня. Когда б заглянуть можно было вам в сердце.
Голохвостый. Так вы бы там увидили, што золотыми церковнославянскими буквами написано: Проня Прокоповна Серкова. Ах, но ежели бы золотой ключ от вашего серца и лежал в моей душе в кармане, вот бы я бил счастлив! Я бы каждую минуту отпирал ваше сердце и смотрел бы; не мылся бы, не помадився бы, не пил, даже не курил бы по три дня, и всьо бы смотрев бы!
Проня. Ах, когда б же назад было правда? (В сторону Чего он колени не становится?
Голохвостый. Да пущай меня Фредди Крюгер скрючит, когда, значит, вру (В сторону) Ну смелее! (Становится на колени) В груде моей - Визувий так и клокочет! Решайте судьбу мою
несчастную: прошу у вас руку и сердце!
Проня. Ой, мама моя! Я так встревожена ... так случилось несподьовано ... я ... я ... вас, вы знаете ... или вы меня не обманываете, любите? Я еще молода ... не знаюсь в этом деле ...
Голохвостый. Вы не верите? Так знайте же, что я решительно никого не любил, не люблю и не любить, окромя вас!
Проня. Да очень любите? (Склоняется к его)
Голохвостый. То есть говорю вам - кипяток!
Проня. Ой страшно!
Голохвостый. НЕ беспокойтесь ... обхождение понимаю ...
Проня. И я вас очень люблю! Душка мой! (Дает руку и целует его) Я согласна ... быть вашей половиной. Вот только спросить благословения ... Папонько, мамочка!
(Голохвостый хочет встать, но Проня удерживает его.)
Нет, стойте!
Проня. Свирид Петрович Голохвастов делает мини предложение.
Голохвостый. Прокоп Свиридович, и вы, Евдокия Филипповна! Я переговорил с вашей великорозумною дочерью Проней об одной секретную вещь. Я скоропостижно хочу жениться на них, и они согласны. Теперь я прошу у родителев или сделають они честь благословит, значит, ето самое предприятие.
(Звучит марш Мендельсона, выходят на середину, обмениваются кольцами, целуются. Танцуют и всех приглашают под Верку Сердючку "Свадебное")

Сцена пятая
Уходят Голохвостый и Проня в обнимку, и поют)
П. Любим мы и не знаем покроя,
Г. Но счастье - семейная жизнь!
П. Он мое состояние занимает рукой.
Г. Она знает где карман моя.
П. Не читаю я больше романов!
   Он роман моего всей жизни.
Г. А она мне больше деньги!
   Моя зозу-зозу-зу-Ленька ...
Проня. М-м-у-ух! Душка! А помнишь Свирид как у нас все начиналось? Как шипела у тебя в груди, когда ты видел меня. А какие слова ты мне говорил? Пипочка, канхветка ...
Голохвостый. Да нет! То папироски моя шипела. Кукушечка моя.
(Поют под фанеру "Ты ж мене пидманула")

Я сделал тебе какао.
Ты сказала: «Этого мало»
Я пришел - тебя нет.
Все какао допила.

Я купил нам беляши.
Теплые, вкусные, ароматные.
Обернулся - тебя нет.
Беляши еще и утягла.

Я купил два пляхы пива.
Ты сказала: «Очень мило».
Отошел и нет --
Ни тебя, ни бухла.

Я купил тебе розы.
Ты сказала, что нехорошие.
Взял я цветов полевых,
А тебя уже и след простыл.

Я купил тебе кольцо
Ты сказала, очень удобно.
Разбирательств в ЗАГСе я,
Что жена ты моя.

Ти ж мене пидманула,
Ты ж меня подвела.
Ти ж мене молодого
Вплоть до брака дотянула.

Я ж тебе пидманула,
Я же тебя подвела.
Я ж тебе молодого
Ой до брака затянула.

источник

Три поросенка

В стиле "Пиратов Карибского моря"

Все было как обычно: Наф-Наф отсыпался после вчерашней гулянки, Ниф-Ниф ушел на службу, а Нуф-Нуф прибирался в комнате. Чувство приближающейся опасности не оставляло домовитого поросенка. Задумавшись, Нуф-Нуф поставил на очаг котел с горячей водой. Звон бьющегося стекла привлек внимание поросенка: через окно, нагло скалясь, влезал серый волк.
Нуф-Нуф перевел взгляд с котла с кипятком на оконный проем; его мордашка приобрела обиженное выражение.
- Нечестно! – жалобно хрюкнул поросенок.
- Я же разбойник! – хмыкнул хищник и сделал несколько шагов по направлению к жертве.
Нуф-Нуф отступал до тех пор, пока не уперся спиной в стену. Серый задумчиво ощупал свои челюсти; многих зубов не хватало, а оставшиеся не могли похвастаться своей остротой.
- Ох, не на тебя эти зубы! – прорычал волк и протянул лапы к поросенку.
Движение за спиной зверя привлекло внимание обреченного Нуф-Нуфа; зазвенели разлетающиеся черепки, волк свел глаза в кучу и рухнул на пол. Сзади него обнаружился весьма вовремя проснувшийся Наф-Наф: он озадаченно разглядывал осколки ночного горшка.
Неожиданно дверь с грохотом слетела с петель, заставив подпрыгнуть обоих поросят. В домик влетел воинственно настроенный Ниф-Ниф в офицерском мундире. С первого взгляда оценив ситуацию, он сказал, обращаясь к Наф-Нафу, но глядя почему-то на Нуф-Нуфа:
- Благодарю за содействие в поимке особо опасного преступника!
- Ребята, это был мой гражданский долг! – отозвался, покачиваясь, Наф-Наф.
Нуф-Нуф мученически завел глаза.
Ниф-Ниф поставил копытце на поверженного врага и гордо произнес:
- Этот день вы запомните как день, когда была написана очередная пародия на сказку "Три поросенка"!

Хорхе Борхес

Я - Поросенок. Имя мое никому ничего не скажет. Хижина, которую я построил своими руками, и где скоро умру, стоит на опушке леса. Мой младший брат, когда строил себе дом, заставил меня поклясться, что мы с ним вдвоем уберем всю солому и вырубим лес до последнего дерева. Вчера он постучался в дверь моей хижины и сказал:
- У меня больше нет родимого дома, и я сплю где придется.
Брат мой тоже скоро умрет, а у меня теперь на уме другое: я чувствую, наш старший брат был прав. По лесу рыщут волки. Но волки меня не пугают. Меня пугает смерть. Иногда мне кажется, что мой дом из деревянных прутьев на этот раз не устоит.

Данила Багров

- Вот скажи брат, в чем сила? Разве в соломе?
- В кирпичах вся сила, брат.
- Ну вот будет у тебя кирпичный дом, ну и что?
- Всех прогоню.
- И меня?

Татьяна Буланова

В песенные пародии >>
Трогательная пародия в четырех актах.

Действующие лица:
Наф-Наф
Ниф-Ниф
Нуф-Нуф
Молодая свинка с комплекцией Доси

....Am
Наф-Наф!
.......Dm..........E..............Am
Ещё одна осталась ночь у нас с тобой.
.......Dm..........G7...........C
Ещё продержится немного домик твой,
......Аm(V)....................Dm.....G
Ещё один последний раз. И на глазах
........C......Am...........Dm.....G
Твоя вонючая изба вдруг упадёт -
..........C.............Am
Как ни крути. А завтра волк
...........Dm.........E.............Am
К тебе заглянет по пути, но ты не плачь.

Ниф-Ниф!
Так получилось, что тебе я не дала.
Какой же глупой дурой раньше я была.
Как поздно встретила тебя, но этот дом
Пока немного простоит, ну а потом...
Скажу я завтра, а сейчас
Побудь со мной в последний раз, в последний раз.

Нуф-Нуф!
Теперь не думать не смогу я о тебе,
Сама не знаю, как позволила себе,
Чтобы ко мне ты ревновал в тот час, когда
Тем жирным свиньям я шептала слово "Да!"
Но ты впусти, впусти меня,
Ведь знаешь, как люблю тебя, люблю тебя.

(Апофеоз. Все софиты поворачиваются к Нуф-Нуфу.)

Так знай!
Тебя я, курва, не впущу, и не просись!
Так что катись отсюда к чёрту, обломись!
И если встречу я тебя среди толпы,
Ты не свернешь уже тогда с моей тропы:
Я замочу тебя при всех -
Запомнишь, сука, ты навек, на целый век.

В духе "Охоты на Пиранью" А.Бушкова

…Вообще-то, им не стоило оставаться в этой избушке на всю ночь, однако Нуф-Нуф видел, что его братья обессилили и вряд ли сумеют идти по тайге еще хоть сколько-нибудь долго.
С другой стороны и Волк со своими охотничками тоже пер следом весь световой день, и сейчас, в сумерках, почти наверняка остановился на ночевку. По-крайней мере, Морской Свин, как звали Нуф-Нуфа в его группе, сомневался, что он продолжит охоту ночью, пусть даже и имея преимущества в виде прибора ночного видения.
- Располагайтесь, - махнул он в конце-концов копытцем, и братья тяжело повалились прямо на пол, усыпанный нанесенным через давным-давно выбитые окна лесным мусором.
Криво усмехнувшись, Нуф-Нуф вышел на крыльцо, настороженно осматривая стремительно скрывавшуюся в наползающей тьме тайгу. В принципе, избушка, добротная пятистенка – надо полагать, выстроенная еще в прошлом веке охотничья сторожка – располагалась не так уж и плохо. До опушки метров с тридцать с любой из сторон, скрытно не подберешься, а если еще и применить кой-какие специфические навыки…
Работал Нуф-Нуф почти час. Дважды братья звали его на ужин, однако Свин лишь отмахивайся, продолжая ползать по заросшей просеке, окружая избушку множеством ловушек и «сигналок». Жаль, граната только одна осталась, пожалуй, стоит ее поберечь на случай ближнего боя…
Наконец, закончил. Уже совсем стемнело, и Свин, сидя на полупровалившемся от времени крыльце, позволил себе вытянуть одну из немногих оставшихся сигарет, размышляя.
Спать, конечно, хотелось, но и не настолько, чтобы рисковать из-за этого своей добротной, украшенной многими памятными шрамами, шкурой. Так что перебьемся, пожалуй – иди знай, вдруг Волк всё же решит напасть именно ночью? Поскольку, не так уж они и оторвались: с его изнеженными братцами особенно по лесу не побегаешь, правильный темп не задашь…
В последний раз обойдя сторожку, Свин прикинул: в окна он точно не полезет –обломки выбитых стекол, так и оставшиеся по краям рам, торчат наподобие зубов древнего дракона. Располосуют шкуру почище усеянного мидиями кораллового рифа, о который тебя немилосердно «протягивает» кильватерная волна от прочесывающего акваторию неприятельского тральщика (плавали, знаем!).
Дверь тоже не для него – дюймовые доски из лиственницы выглядят еще вполне крепкими, а подпереть ее можно поленом изнутри дома. Не будет же он ее взрывать? Вряд ли… что-то не видел Свин ни у самого Волка, ни у его охотников гранатометов.
Значит, остается дымоход – тяга есть, значит, не завален, да и диаметр вполне соответствует жилистому волчьему телу. Что ж, оставим и там сюрпризец, практически такой же, как применил он в одной очень далекой и очень жаркой стране…
Закончив с оборонительными мероприятиями, Свин, плюнув на самим же установленный лимит, вытянул еще одну «опалину» и завалился рядом с храпящими братьями, подложив под голову один из ножей. Впрочем, спать он всё-таки не собирался: взлелеянное ндцатью годами службы чувство подсказывало, что ночное нападение, всё-таки, будет иметь место…
…Поэтому, когда по крыше прошелестели легкие шаги, и из дымохода посыпалась вниз, едва слышно шурша по дну ржавого котла, застарелая сажа, Свин уже был готов. Пружинисто поднявшись, он растолкал братьев и одними глазами указал в сторону заранее открытого лаза старого погреба. Братья, разом побледневшие (у кого-то, похоже, даже не выдержал анальный сфинктер, вследствие чего ядрено запахло сероводородом), сноровисто ссыпались вниз, Свин же встал сбоку от очага, в стороне от директрисы вероятного огня.
Где-то посередке дымохода металлически клацнуло и тут же что-то звонко грюкнуло о дно котла – сработала его последняя ловушка. Всё. Поджарое волчье тело тяжело ухнуло следом, туда же, в котел, чугунные стенки которого, как надеялся Свин, удержат внутри все до единого осколки последней эргэдэхи. И не только удержат, но и напичкают вторичным от стенок рикошетом тело врага…
БА-БАХ!..
Из стыков потолочных досок сыпануло вниз трухой, подпрыгнувший на месте котел загудел, словно исполинский судовой колокол.
Дождавшись, пока чуть развеется кисловатая тротиловая вонь, Морской Свин заглянул внутрь, и, криво усмехнувшись, крикнул в направлении подпола:
- Выходи, орлы, сегодня у нас просто царский ужин…

Свинья под Дубом

Юрий Западаев
                   В былые, слышь ты, времена,
                   В селе «Большие стремена»,
                   У чёрта на запятках,
                   Сбежали в город мужики,
                   И с той поры лишь старики
                   Горбатились на грядках.
                   Жил на отшибе, за холмом,
                   Слегка повёрнутый умом,
                   Хохол Петро Сопало,
                   Большой любитель сала.

                   Как будто в лето, до Петра,
                   С своей супружницей, с утра
                   Нагрянул кум на свята.
                   Большой начальник, демократ,
                   В хозяйстве ж деда, в аккурат,
                   Водились поросята.
                   Чтоб не ударить в грязь лицом,
                   Гостей решил старик сальцом
                   Побаловать, и значить,
                   Решал с которой начать.

                   В ту пору пегая свинья
                   Без дел слоняясь у плетня,
                   Нашла изъян в заборе.
                   Просунув морду как-то в щель
                   Плечьми наддАла, и оттель
                   Уж вырвалась на волю.
                   Чуть поодаль ручей блистал,
                   А рядом дуб могучий стал.
                   Свинья свернула влево
                   И потрусила к древу.

                   Нутром почуяв закрома,
                   Что нашу хрюшку задарма
                   Напоют и накормят,
                   Чтоб было всё как у людей,
                   Набивши в брюхо желудей,
                   Уж принялась за корни.
                   На речи от рожденья скуп,
                   Скрипел ветвями старый дуб.
                   Свинья ж скривила рыло
                   И дерево подрыла.

                   К полудню сели облака,
                   Изрядно отожрав бока,
                   Нашедши тут же грязи,
                   Подумала свинья вздремнуть,
                   Чтоб в тёплой жиже отдохнуть
                   От всяких безобразий.
                   Роились мухи на боку,
                   Да древний дуб вгонял в тоску,
                   Точив её терпенье
                   Назойливым скрипеньем.

                   Тут дождь накрапывал, потом,
                   Пошёл взаправду, ухнул гром,
                    Раскатом по равнине,
                   И молний сноп, что божий зуб,
                   Терзал как щепку старый дуб,
                   За прошлую гордыню.
                   Недолго силы он черпал,
                   Засим сломался и упал,
                   И вдарил по хребтине,
                   Прожорливой скотине.

                   Вконец разбита, вот дела,
                   Насилу ноги сволокла,
                   До кучи до навозной,
                   И с визгом тычась рылом в грязь,
                   Всему двору свинья клялась
                   Не свинничать…
                                  Ан поздно.

                   Узрел хозяин хромоту,
                   Что не положено скоту,
                   И сей же час Сопало
                   Забил свинью на сало.